Все-таки всего важнее честь.
Б.Пастернак
У каждого безобразия должно быть свое приличие.
А.П.Чехов
У меня есть привычка записывать высказывания известных людей, чем-то созвучные моему восприятию действительности, моему отношению к жизни. Много из зафиксированного в разное время я почерпнул у Светланы Алексиевич.
Представителям старшего поколения хорошо знакомо ее имя. Статьи, документально-художественные повествования этой белорусской, советской писательницы в восьмидесятые да и в девяностые были у читающей публики на слуху. Да что там на слуху! Каждая публикация автора в один миг становилась бестселлером, за которым в библиотеках выстраивались очереди…
Недавно перечитал первую, сделавшую С. Алексиевич сразу знаменитой, вещь – «У войны – не женское лицо». Казалось бы, книга более чем безыскусна. В ней собраны записанные Светланой Александровной женские истории, рисующие облик войны, у которой «не женское лицо». Может, этим она и интересна? А еще тем, что истории – свидетельства обвинения фашизму – «обвинения фашизму вчерашнему, фашизму сегодняшнему, фашизму будущему».
Удивительно, но повесть не показалась мне устаревшей, наоборот, и теперь, спустя десятилетия, она как бы обрела «второе дыхание», «зазвучала» еще актуальнее.
Разве не злободневны хотя бы вот эти строки?
«Я родилась после войны, когда позарастали уже окопы, заплыли солдатские траншеи, разрушились блиндажи «в три наката», стали рыжими брошенные в лесах каски, - считает важным подчеркнуть автор, начиная свой рассказ. – Но я тоже принадлежу к поколению, у которого свой счет к войне. Меня не обстреливали на бреющем полете из самолета, не травили газом, не бомбили, не пытали в застенках гестапо, не жгли в собственном доме, но своим смертным дыханием она коснулась и моей жизни. Одиннадцать человек не досчитался наш род: украинский дед Александр, отец матери, лежит где-то под Будапештом, белорусская бабушка Евдокия, мать отца, умерла в партизанскую блокаду от голода и тифа, две семьи дальних родственников вместе с детьми фашисты сожгли в сарае в моей родной деревне Комаровичи Петриковского района Гомельской области, брат отца, Иван, доброволец, пропал без вести в сорок первом…»
«Они еще живы – участники боев, - продолжает писательница. - Но человеческая жизнь не бесконечна, продлить ее может только память. Пройдет еще немного времени, и никто уже не сможет сказать, что он слышал или записывал участника войны. Поэтому нам надо спешить, чтобы сохранить их воспоминания…»
И последняя цитата из книги:
«В одном из писем Николая Рериха, написанном в мае-июне 1945 года, есть такое место: «Оксфордский словарь узаконил некоторые русские слова, принятые теперь в мире: например, слово «указ» и «совет» упомянуты в этом словаре. Следовало добавить еще… непереводимое, многозначительное русское слово «подвиг». Как это ни странно, но ни один европейский язык не имеет слова хотя бы приблизительного значения…» Если когда-нибудь мир приобретет себе русское слово «подвиг», в том будет доля и совершенного в годы войны советской женщиной, державшей на своих плечах тыл, сохранившей детишек и защищавшей страну вместе с мужчинами».
Сегодня сложно найти объяснение, почему такое яркое патриотическое произведение долго не издавалось, два года лежало под спудом в издательстве. Свет увидело лишь в период перестройки.
Трудным был путь к читателю и других книг Светланы Алексиевич: «Последние свидетели» (о детях военной поры), «Цинковые мальчики» (об афганской трагедии), «Чернобыльская молитва»… Все они в штыки воспринимались критикой, власть предержащими, автора даже пытались привлечь к ответственности. В начале 2000-х Светлана Александровна вынуждена была уехать за рубеж. Жила в Италии, потом во Франции, в Германии. Теперь она снова живёт на родине.
Надо ли говорить, что гонения, преследования только подогревали интерес ко всему, что выходило из-под пера знаменитого литератора. Лично для меня она была тогда кумиром. А мимолетная встреча в 2007 году с нею на линии обороны русской армии 1914-1915 г.г. в Белоруссии помнится до сих пор. Светлана Александровна заглянула в эти святые для каждого славянина места вместе с подругой - певицей Еленой Камбуровой, гастролировавшей в тот момент в Минске…
На какое-то время имя и творчество Алексиевич выпало из поля моего зрения. И вдруг неожиданная новость: писательнице присуждена Нобелевская премия! Почему «неожиданная»? Не секрет, что этой наградой, особенно в интеллектуальных, гуманитарных областях, чаще всего удостаивают не столько за конкретные заслуги, сколько за приверженность западным ценностям. Не берусь оценивать вклад Алексиевич в мировую литературу, что же касается ее взглядов… Выяснилось: она давно изменила идеалам молодости.
Выступая перед членами Нобелевского комитета, писательница во главу своей речи поставила образ «Красного человека», иначе говоря, человека с советской психикой, который и нынче живет в сознании русских людей и заставляет их принимать те или иные решения. Этого человека Алексиевич осуждает как продукт тоталитарной эпохи. Русских людей называет «Рабами Утопии», возомнивших, что у них есть «особый русский путь», особая духовность, отличающаяся от духовности западных стран». Спасение нашей страны Алексиевич видит в отрицании этого вечного рабства и обращении к идеалам западного образа жизни».
А как же прошлые идеалы? Как же память о мужестве и героизме дедов и отцов? Как же жертвы, принесенные на алтарь Победы? Все побоку? Забыть, зачеркнуть? Но это же форменная беспринципность!
А были ли они, принципы, когда-либо у этого человека? – спросит кто-то. В свете последних событий – сомнительно.
Скандал, в центре которого оказалась недавно Светлана Алексиевич, говорит сам за себя. Вывели же на чистую воду звездную даму пресловутые российские пранкеры Лексус и Вован (Алексей Столяров и Владимир Кузнецов). Представившись по телефону сотрудниками администрации президента Украины, бравые хлопцы сообщили Светлане Александровне о «решении» руководства «незалежной» наградить ее медалью Небесной сотни и орденом Степана Бандеры. Алексиевич так расчувствовалась, что призналась: ридну нэньку она любит больше себя, полностью разделяет политику украинской влады, в том числе касательно русского языка.
«Будь моя воля, я бы давно его запретила», - сказала лауреатка, всю жизнь пишущая по-русски.
Не поверите, но Светлана Александровна сразу же согласилась принять и «предложенный» ей российский орден – бравые парни чуть позже не преминули выдать себя и за официальных лиц нашей страны. В разговоре с ними новая звезда клялась в любви к Руси великой. Поразительно, не правда ли! Подобное поведение, допускаю, было бы уместно на базаре, и то со стороны каких-нибудь безвестных и бесчестных личностей. А тут – увенчанная престижной премией знаменитая писательница!
Короче, не сотвори себе кумира…
Николай ШАТОХИН,
член Союза писателей России
