К 65-летию поэта
В октябрьском номере белорусского столичного журнала «Новая НЕМИГА литературная» опубликована большая поэтическая подборка нашего земляка. Отрадно, что этот номер журнала открывается стихотворениями Юрия Кекшина.
Напомним: родился Юрий Кекшин 1 сентября 1959 года. Малая родина - посёлок Хомутовка. Окончил Ульяновское высшее военно-техническое училище имени Богдана Хмельницкого. Печатался в журналах «Наш современник», «Молодая гвардия», «Подъём», «Воин России», в газетах «Литературная газета» «Красная звезда», «Литературная Россия», во многих других периодических изданиях, альманахах и коллективных сборниках.
Стихотворения поэта представлены в поэтической антологии «Поэзию любят красивые люди». Автор нескольких поэтических книг. Член Союза писателей России с 1996 года. Лауреат литературных премий имени Николая Рыленкова и «Курская битва-80».
Награжден специальным дипломом Курской областной организации Союза писателей России «За верность памяти Пимена Карпова». За особый вклад в развитие литературы и искусства малой родины удостоен почетного звания «Курский соловей».
Юрий Кекшин
И вспомнит душа о былом
Упругий ветер, дождь накликав,
Листву с деревьев разбросал,
Где я промокшим горемыкой
В осенней рощице стоял.
Гроза гудела в поднебесье,
Бросая наземь гулкий гром.
«Природа ясная, воскресни»,
шептал я в темный окоем.
Но мир был влагой переполнен,
Крупнели лужи на земле,
И тень моя от вспышек молний
Блуждала призраком во мгле.
***
Зачем так сурово и строго,
Свернув на иной перевал,
Во мне отзвучала эпоха,
В которой я тоже звучал?
Зачем так легко и без страха,
Как в тот приснопамятный год,
Народ рассуждает о плахе,
Тесня к ней такой же народ?
Унижены вечные темы -
Свобода, рождение, смерть,
И только звезда Вифлеема
Велит мне страдать и терпеть...
***
Уже так многое в былом.
И мало ждешь чего-то.
Исчез навеки отчий дом
За вечным поворотом.
Уже не выйду на заре
В отцовской телогрейке,
Не помечтаю во дворе
На старенькой скамейке.
Не встречу у крыльца друзей
В любую непогоду,
Весенних не спугну грачей
С родного огорода.
Мне тосковать остаток лет,
Душа к тому готова,
Живет в ней негасимый свет
Родительского крова.
Не сплю в глубокой тишине,
Кручинюсь не впервые,
Когда приснятся ночью мне
Мать и отец. Живые.
***
На перроне, где слёзы и страсти,
Одиночество, шум, беготня,
Нагадала цыганка мне счастье,
Зацепила цыганка меня.
Так сказала: «Во власти везенья
Будешь ты и во власти любви.
Бойся только дурных наслаждений,
С чистым ветром в обнимку живи.
Оградись от красоток и модниц,
Береги от предательства дом».
Подарил я гадалке червонец,
Одарил её добрым рублём.
Годы прошлые в бездну упали,
Недалече последний порог.
Что цыганка тогда нагадала,
Неужели в себе не сберёг?
То гаданье всё чаще и чаще
Вспоминаю, судьбу не кляня.
Нагадала цыганка мне счастье.
Обманула цыганка меня.
***
Все же молодость - это привычка,
Даже если прошла навсегда,
Оттого в сновидениях лично
Я порой возвращаюсь туда.
Там все те же пространство и лица
И надежды светлы и легки,
Там все так же беспечно струится
Тихий ветер у тихой реки.
Там все те же домов силуэты,
Те же звезды на небе горят,
И ушедшие в небыль соседи
Мне о чем-то с крыльца говорят.
Просыпаюсь и горько болею,
До рассвета бессонно скорблю.
Я давно безнадежно старею,
Посему что минуло люблю.
***
За поворотом поворот,
Конечный пункт не скоро.
Молчит автобусный народ
Под возгласы мотора.
Мелькают призраки полей,
Порой лесок мелькает,
Огни дорожных фонарей
Моё лицо цепляют.
К дорожной скуке я привык,
Но кажется, как будто
В минуту превратился миг
И в получас - минута.
Быстрее б повстречаться мне
Со свежим вольным ветром,
Но на дорожном полотне
Застряли километры...
***
Над парком гудела гроза,
Вода по скамейкам хлестала.
«Зачем ты целуешь в глаза?»
-Ты мне, задыхаясь, шептала.
Мы были одни среди лип,
Укрытые сумраком блеклым.
Ах как от любви я охрип,
Ах как мы от ливня промокли!
Грядущий рассвет наступал,
Стихали зарницы и ветер.
Твой голос от счастья дрожал,
Я это тогда не заметил...
***
Стая трудно взлетела с земли,
Закурлыкала с болью.
- Вы летите куда, журавли?
- К долгой жаркой неволе.
С ними вместе летят облака,
Но в дороге растают.
Ведь чужбина для всех нелегка,
Облака это знают.
***
То, что упало, то пропало,
Кого забыл я, тот исчез.
Я помню, молнии летали
Сквозь тени грозовых небес.
Я помню, как фонарь качался,
Как ветер в лоб и в плечи бил.
Тогда я с девушкой прощался,
Мне мнилось, я ее любил.
Ту девушку визгливый поезд
Унес в далекие края.
На том и оборвалась повесть,
Ее непрочно помню я.
Что с этой девушкой - не знаю
И не узнаю никогда:
Иные молнии блистают,
Иные мчатся поезда.
***
Бессоннице долгой назло
- Когда же беда эта кончится,
- Я сдуру пойду за село
Гулять по берёзовой рощице.
Листва зелена и жива,
Но тоже страдает бессонницей,
Не зря прошумела молва,
Что осень на царствие просится.
Я жить, как и листья, хочу,
Как в марте сугроб оседающий!
И гладит меня по плечу
Ночной ветерок понимающе.
***
Осенний вечер. Остановка.
Трамвая ждет усталый люд.
Ветра умело, со сноровкой
Листву опавшую метут.
За горизонт уходит солнце,
И так пронзительно, до слез,
Из недалекого оконца
Поет о воле певчий дрозд.
***
Надев курсантские обновы,
Военный получив билет,
Я стал служить стране сурово
-Так мнилось мне в семнадцать лет.
Я был худым и долговязым,
Я был несчастней всех парней,
Ведь сразу занедужил, сразу
Тоской по родине своей.
И в сонно дышащей казарме,
На полигоне и в строю,
Тоскуя по отцу и маме,
Я понял вдруг, что их люблю.
Давно хожу в иных обновах,
Налажен мой уют и быт,
Но так же нежно и сурово
Душа по родине болит...
***
Когда жизнь обречённо и просто
Мне подскажет мой край на земле,
Я приду попрощаться с погостом
В родовом полумёртвом селе.
Задрожу от тоски и озноба,
Прошагаю полсотни шагов
Между новых и древних надгробий,
Между свежих и ветхих крестов.
Буду тихо прощаться со всеми,
Кого крепко накрыл чернозём,
До того как обрушится темень
На высокий простор над селом.
Чуть застыну в последнем поклоне
И, шагая в дорожную тьму,
Помашу полумёртвой ладонью
Родовому селу своему...
***
За обезлюдевшей деревней,
К которой подступила гать,
Молчат столетние деревья,
Хотя им есть о чем сказать.
Левее - тянется дорога
Сквозь глушь глухую, напрямик,
Навеки брошенная богом,
Автомобилями, людьми.
Дорога заросла бурьяном,
О ней уже молчит молва,
Но все же, как это ни странно,
Она пока еще жива.
***
В дороге
Мелькает в багряном убранстве
За окнами сумрачный лес.
Экспресс разрезает пространство,
Пространство утюжит экспресс.
В вагоне и душно и тесно,
А пункт назначенья далек.
Из радио слышится песня
Про старый забытый вальсок.
Кто дремлет, кому-то не спится.
Минуты ползут, не летят,
И тихо бранит проводница
Подвыпивших шумных солдат...
***
Седой валун в пустынном поле
К земле натруженной приник
Как символ одинокой боли,
Как жизнью брошенный старик.
Покрытый мхом и сетью трещин,
Он тих и нем, он недвижим,
Но тоже дух его трепещет
От неба вечного над ним.
Им тоже властвуют заботы,
Омыт дождём его покров,
Как будто в гости ждёт кого-то
Из тьмы погаснувших веков.
***
Лепечут встревоженно листья,
Паденья предчувствуя миг,
К траве, от росы шелковистой,
Блуждающий ветер приник.
А рядом раскисла дорога,
Грунтовая, словно судьба,
Чуть дальше - на пне одиноком -
Опёнков застыла гурьба.
Небес посветлевшая просинь,
Увядшая зелень болот
Вещают, что ранняя осень
Явила свой тихий приход.
***
Хором бессонным лягушки
заквакали,
Спать им мешает луна,
Птица проснулась и громко
заплакала
В тёмном овраге без дна.
Сердце тревога пустая и странная
Жжёт, словно градус огня,
Всех зацепила она, окаянная,
Птицу, лягушек, меня.
Шёл от болота и вышел к болоту,
Путь мой до дома далёк,
А в кулаке моём, смоченный потом,
Сорванный стонет листок.
***
Я дремлю в полуночной
увесистой тьме,
Во дворе растянувшись
на старой скамье.
Ветер бьет мне в висок и гудит
у виска.
Этот ветер сдувает с меня облака.
Я укрыт звездным небом -
и больше ничем,
Изголовье мое - аромат хризантем.
После дремы глаза приоткрою, и вот
-Мой родительский дом
меж созвездий плывет.
Мне б дремать, не желая
грядущего дня,
Только лучик рассветный
поднимет меня.
***
Памяти мамы
Наш домик на месте,
а ты - на кладбище.
Я снова приехал домой.
Мне чудятся шорохи
в отчем жилище,
Скорбит по тебе домовой.
Скорбят сквозняки и святые иконы,
Что горько пылятся в углу.
Давно не стучатся в окно почтальоны,
Лишь ливни стучат по стеклу.
Я тоже скорблю здесь ненастьем
осенним,
Холодной унылой порой.
Ночами сиротские блеклые тени
По комнатам бродят со мной.
Ты слышишь меня или нет -
не гадаю,
Вовек не узнать мне ответ,
Но как же светло и как свято сияет
Давнишний твой фотопортрет!..
***
Проснулся от тоски. Напиться -
повод веский,
Но только эта блажь
с недавних пор в былом.
Щитами домового
чернеют занавески,
Сквозь форточку сквозит
настырным сквозняком.
Ничем не заглушить бессонную
тревогу,
В мозгу шумят вразброд
и мысли, и слова.
Но вспомнил - мать жива!
За это - слава Богу!
Ведь это наяву, что мать моя жива!
Полночи еще жить до хмурого
рассвета,
Но если все же сон прерывистый
придет,
Во сне опять рвану сквозь темноту
и ветер.
Туда, на край земли, где мать
еще живет...
***
Сбившись с дороги в погоне
за мигом,
Всем это в жизни дано,
Плачет надрывно пчела-горемыка,
Бьётся в глухое окно.
Я замахал на неё полотенцем,
Руки над нею простёр,
Выдворил пленницу в тёмные
сенцы
И отпустил на простор.
Мчись во весь дух в свой
встревоженный улей,
В сотах родных затаись
И вспоминай, как проснувшийся
дурень
Спас твою бедную жизнь.
***
На окраине дикого сада
Я сижу у реки и смотрю,
Как туман молодой и лохматый
Оттеснил молодую зарю.
Он навис необъятной громадой
И закрыл голубеющий край.
Растревожила эта досада,
Хоть в холодную воду ныряй!
Точно знаю, туман разбредётся,
Разойдётся, как лед по весне,
Отчего же так бьётся, так рвётся
Моё странное сердце во мне?
***
Остановка. Разбитый большак
Горько манит романтикой
странствий,
Громкий лай деревенских собак
Раздаётся в безлюдном
пространстве.
Пуст рюкзак, как сума бедняка,
Зябнут руки на стылом просторе,
Путь-дорога моя далека,
И полночный автобус не скоро.
Толстой коркой промёрзшая пыль
За дорожную тьму зацепилась.
В сотый раз эта русская быль
В моей долгой судьбе
повторилась.
