Палаточный лагерь с часовыми по периметру, блокпостами на въезде и особым контингентом — каждый кто прибывает сюда, имеет за плечами боевой опыт. Теперь они без оружия… И под Российским флагом.
Позывной «Лиана», начальник пункта размещения и содержания задержанных лиц, препятствующих проведению СВО:
«По прибытии задержанных лиц в первую очередь мы сначала производим их досмотр. Изымаем все запрещенные предметы, оружие, боеприпасы — при наличии. После этого размещаем данных лиц по палаткам».
Истории у постояльцев этого далеко не пионерского лагеря разные, финал как правило одинаковый — добровольная сдача.
Старший сержант Синяк. 4 года на контракте. Получил приказ ждать в засаде российскую колонну и расстреливать всех, кто будет десантироваться с техники после удара по головной машине.
Антон Синяк, задержанный:
«Должен был прозвучать выстрел с гранатомета, и если люди будут разбегаться, мы должны были стрелять с автоматов. Когда остановилась колонна, не было никакого выстрела, мы сложили оружие и вышли — сдались, потому что силы были неравные, и мы были вдесятером, а колонна была БТРов…»
Рядовой Дарийчук срочную отслужил в Советском Союзе. В 52 года мобилизован в ВСУ, отправлен под Киев — сразу в бой — и двойное ранение.
Степан Дарийчук, задержанный:
«Тут и тут. Спасибо докторам — подлечили всё. Кормят нормально — три раза в день. Тепло в палатке — печка есть».
Позывной «Лиана», начальник пункта размещения и содержания задержанных лиц, препятствующих проведению СВО:
«В штате имеется врач, медики, фельдшеры. Они могут оказать первую медицинскую помощь. В случае, если необходимо хирургическое вмешательство, мы данных лиц госпитализируем в военный госпиталь».
Говорить об идеях и идеологии большинство задержанных избегает.
Степан Дарийчук, задержанный:
«Я не политик, я ни в какой группе там не был, ни к кому не отношусь. Я честно говорю».
Честно или нет — есть кому проверять.
Позывной «Лиана», начальник пункта размещения и содержания задержанных лиц, препятствующих проведению СВО:
«Федеральная служба контрразведки. После них работает погрануправление и военно-следственный отдел — по определению их принадлежности».
Рядовой Куделькин. Давая показания упомянул о системе сбора денег в подразделении. Его командир хвалился, что успел послужить в трех организациях, запрещенных в России, — «Правом секторе», «Айдаре» и «Азове».
Игорь Куделькин, задержанный:
«Избил меня в туалете, сказал, будешь платить мне деньги — трогать не буду. Не будешь платить — я тебя сгною. Ну и я ему с зарплаты тысячу — две тысячи гривен платил в месяц».
Игоря бросили на позиции в Донбассе — на первую линию. Из тыла их начали обстреливать свои минометы.
Игорь Куделькин, задержанный:
- Стреляли ВСУ?
- ВСУ, да.
- По ВСУ?
- Да.
- По вам?
- Да, для того, чтобы мы не отходили с позиций. Потом нам дали приказ отходить. Мы начали отходить, и по нам отработали «Грады» ВСУ. Товарищ у меня был, ему оторвало ногу. Очень много погибло.
Для себя объясняет так: отходящих с переднего края расстреливали «дружественным огнем», чтобы привлечь к ним внимание российских сил. А матерые ребята, стоявшие позади, в этот момент оттягивались в тыл. Первым спас себя командир роты.
Позывной «Ратник», начальник караула:
«Я понимаю, что эти люди взяли оружие и воевали против нас. И наших товарищей. Но я так же понимаю, что сейчас они задержанные, и мы выполняем свою задачу. И не имеем права на личные чувства».
Синяк и Дарийчук надеются, что их обменяют. У Куделькина иная позиция.
Игорь Куделькин, задержанный:
«На обмен — бессмысленно, так как, если сейчас попадем на обмен, Украина может обратно — в руки автомат дадут и заставят обратно идти на убой».
Он хочет, чтобы Донбасс стал российским. И его вернули туда. Там отец. Дом. И пасека.
