Юрий Кекшин, уроженец Хомутовки, член Союза писателей России, ныне житель Смоленска, вновь делится с земляками плодами своего поэтического творчества, прислав в редакцию газеты в преддверии Всемирного дня поэзии (21 марта) новые произведения.
- В жизни каждого из нас не раз случаются сложные, подчас тупиковые ситуации, - замечает Юрий Евгеньевич. – Нередко выхожу из них именно через творчество, взяв в руки «перо».
Юрий Кекшин
Что же сердце так странно щемит?
***
Как скорбит этот клин журавлиный,
Что летит на заморский закат.
Кто из птиц пропадет на чужбине?
Кто из них не вернется назад?
Тяжело к стороне чужедальней
Пробивать им родимую высь,
Только эхо от птичьих рыданий
Осыпается медленно вниз…
***
Проснулся от тоски. Напиться – повод веский,
Но только эта блажь с недавних пор в былом.
Щитами домового чернеют занавески,
Сквозь форточку сквозит настырным сквозняком.
Ничем не заглушить бессонную тревогу,
В мозгу шумят вразброд и мысли, и слова.
Но вспомнил – мать жива! За это – слава Богу!
Ведь это наяву, что мать моя жива!
Полночи еще жить до хмурого рассвета,
Но если все же сон прерывистый придет,
Во сне опять рвану сквозь темноту и ветер,
Туда, на край земли, где мать еще живет…
***
То, что упало, то пропало,
Кого забыл я, тот исчез.
Я помню, молнии летали
Сквозь тени грозовых небес.
Я помню, как фонарь качался,
Как ветер в лоб и в плечи бил.
Тогда я с девушкой прощался,
Мне мнилось, я ее любил.
Ту девушку визгливый поезд
Унес в далекие края.
На том и оборвалась повесть,
Ее непрочно помню я.
Что с этой девушкой – не знаю,
И не узнаю никогда:
Иные молнии блистают,
Иные мчатся поезда…
***
Странной вспышкой звезда пролетела,
Прошивая собой небеса.
Это значит, при встрече с пределом,
У кого-то погасли глаза.
Что за мысли такие, откуда?
Что же сердце так странно щемит?
Буду думать об этом, покуда
Мой небесный двойник не сгорит.
***
Надев курсантские обновы,
Военный получив билет,
Я стал служить стране сурово,
Так мнилось мне в семнадцать лет.
Я был худым и долговязым,
Я был несчастней всех парней,
Ведь сразу занедужил, сразу
Тоской по родине своей.
И в сонно дышащей казарме,
На полигоне и в строю,
Тоскуя по отцу и маме,
Я понял вдруг, что их люблю.
Давно хожу в иных обновах,
Налажен мой уют и быт,
Но также нежно и сурово
Душа по родине болит…
***
Я – странный скиталец, но легкий ходок,
Привычка дана мне такая.
Высокий туман на дорогу прилег,
Руками его раздвигаю.
С обочины сбился. Смеюсь – ну и что!
Туманного царства я житель.
Никто не отыщет меня здесь, никто,
Лишь ветер, да ангел – хранитель.
***
Жду поезда. Ни сна, ни пищи
На полустанке вековом.
Угрюмый зал – мое жилище,
В котором веет сквозняком.
Ах ты, дорожная неволя,
Когда же кончится твой срок!
И о своей бездомной доле
Перронный голосит щенок…
***
Над парком гудела гроза,
Вода по скамейкам хлестала.
«Зачем ты целуешь в глаза?», -
Ты мне, задыхаясь, шептала.
Мы были одни среди лип,
Укрытые сумраком блеклым.
Ах, как от любви я охрип,
Ах, как мы от ливня промокли!
Грядущий рассвет наступал,
Стихали зарницы и ветер.
Твой голос от счастья дрожал,
Я это тогда не заметил…
***
Я ночи дождался. Горит Водолей,
Сияют созвездия странные.
О, это сияние звездных огней,
О, звездное это сияние!
Ушли в сновиденья друзья и враги.
Шепчу им из древнего сада:
«А ну, раскрывайте свои кошельки
Под звездный огонь звездопада!».
Я – верный юродивый звездных ночей,
Я звезд воздыхание слышу.
Ты видишь меня, золотой Водолей?
Я вижу вас, звезды, я вижу!
***
Съежились кроны деревьев,
Ветер их бьет, не щадя.
Мокнет глухая деревня
От затяжного дождя.
Тучи чернеющей ратью
Вяло по небу ползут.
Выпал в заброшенной хате
Мне – нежеланный приют.
Липы громоздкие ветки
Бьются в оконный проем.
В этом строении ветхом
Заперт я хмурым дождем.
Здесь, в этом гибнущем доме,
Где только плесень и тлен,
Эхо тяжелого грома
Глохнет у сгорбленных стен.
День вечереющий гаснет,
Сном беспокойным маня.
Кажется, в этом пространстве
Гибнет Отчизна моя.
Здесь меня утро отыщет.
К печке разбитой прижмусь.
В это святое жилище
Я никогда не вернусь…
