О смоленском поэте Наталье Егоровой, о её поэтическом творчестве можно писать и размышлять бесконечно, но её высокая поэзия, во всяком случае для меня, была и останется той непостижимой тайной, которую разгадать невозможно.
Хотя и знаком с Натальей Николаевной очень много лет, и связывает нас человеческая и творческая дружба, и поэтическое творчество её знаю очень хорошо, но секрет её огромного и масштабного литературного таланта для меня непостижим.
Впрочем, думаю, что и сама Егорова только на пути к разгадке этой тайны – кто и по чьему велению пронзил её таким мощным сгустком поэтической энергии, ведь написала же она несколько лет назад, пророчески промолвила:
Это – глубже меня, это – дольше земли,
Это знанье древнее, чем свет.
Наталья Егорова всю свою жизнь пытается разгадать эту тайну. Особенно остро это чувствуется во тьме опустившейся ночи, когда происходит диалог её души с огромным небом, усеянным созвездиями, испускающими невидимый свет:
Гляжу я всю жизнь – наглядеться никак не могу.
Замерзший колодец. Дома в беловейном снегу.
Снегирь и синица осыпали иней с ветвей.
Следы и миры заметает снежок-легковей.
Всё больше созвездий. Всё больше неведомых снов.
Всё больше над миром горящих огнями миров.
Земля шевельнется в пространстве, расступится тьма,
И мир неизвестностью сводит, как в детстве, с ума.
Добавлю, что, как и в этом стихотворении, душа Егоровой во многих её стихах соприкасается не только с небесами, но и с очертаниями и символами её родных и милых окрестностей.
Впервые о Наталье Егоровой я услышал от руководителя смоленской литературной студии, незабвенного и замечательного поэта Виктора Смирнова, в середине восьмидесятых годов прошлого века. Наташа была еще юной, когда на её проникновенные, свежие и глубокие стихи обратил внимание классик советской поэзии Степан Щипачев, опубликовав о стихах Егоровой эссе в газете «Комсомольская правда». Потом Наталья жила в Москве, находилась в самой гуще литературной жизни советской столицы, а с 1991 в свои тогда еще молодые годы вела отдел поэзии газеты «День», а затем и газеты «Завтра». Там же, в столице, она пережила дни тяжкой смуты октября 1993 года и написала вершинное стихотворение о тех страшных событиях, в котором смело и однозначно явила, угадала образ Богородицы – защитницы Русского мира:
Чья-то кровь на подорожнике,
А до рая не дойти.
Все мы божии заложники
Невозможного пути.
Тихо спит Москва убитая,
Обмотав бинтами ширь,
Как во поле после битвы
Васнецовский богатырь.
Не тщеславься! Не предсказывай!
Быть – неведомо чему.
По-над бездной огнеглазою
Мы опять прошли во тьму.
Но над тайной бездорожия,
Над молчанием окрест
В черном небе Матерь Божия
Начертала алый крест.
Давно заметил особенную черту в творчестве Натальи Егоровой: у неё очень сильный внутренний редактор. Видно, как она истязает себя в работе над поэтическим словом, благодаря своим сомнениям, своему строгому взыскательному оку, до звука оттачивая свои произведения. Это не просто нелегко, это невыносимо трудно. Обладая от природы совершенным поэтическим слухом, она в поэтической работе очень взыскательна. Оттого и рождались, и с каждым годом всё чаще рождаются под её пером настоящие поэтические шедевры, невероятно тонкие в своих философских и жизненных смыслах:
В превращеньях вполне откровенных,
Плоть времён замешав на крови,
Слишком призрачны, слишком мгновенны
Миражи многоликой Земли.
Крот ли мудрости в глинах нароет,
Дрозд ли в кронах любви напоёт,
А не знаю я, грешная, кто я
Средь завещанных Богом высот –
Зверь с вместившим планеты сознаньем,
Червь, взлетевший весной мотыльком,
Или умный огонь мирозданья,
Над лесным полыхнувший цветком.
Или же вот эти воистину симфонические строки из её стихотворения, посвященного великому сыну земли Русской Александру Невскому, которые невозможно читать без душевного трепета:
Но я воспою – не в хоругвях летящих Победу,
Не меч беспощадный, не плавящий доблестью взгляд,
Не то, как он шёл за тевтонцем и шведом по следу,
Не плащ его алый, как в льдинах Чудского закат, –
Нет, я воспою, что на княжьем столе над Россией
Он церкви украсил смарагдами и кумачом,
Что твердой душою он правду поставил – над силой,
И кротость – над гневом, и милость – над острым мечом.
Творчество Натальи Егоровой наполнено светом – и те стихотворения, которые были написаны в младые годы высокой статной пышноволосой красавицей, и нынешние, созданные мудрой проницательной талантливой женщиной, за плечами которой десятилетия нелегкой жизни, потеря родителей, многих друзей, соратников по перу.
И потому над речкою и полем
В разумной, шевелящей звезды мгле
Огромною безбрежной Божьей волей
Всё движется на небе и земле.
А я – песчинка – говорю с Тобою
Сквозь шелест крон над далью вековой,
И благодать прощенья надо мною
Сильнее смертных звезд над головой.
Пусть льётся свет. Звенят восторги встречных.
Гудят такси. Бегут волос ручьи.
И бьют часы в проулках – только вечность
Для всех влюбленных в городе любви.
Не говори, что время к нам жестоко –
Грядет пора стареть и умирать.
Вольней и выше времени и рока
Влюбленных женщин огненная стать.
Да есть ли смерть? И рок? И ход столетий?
Смотри: весной на улочки твои
Выходят нецелованные дети –
И умереть мечтают от любви.
Наталья Егорова до сих пор верит в добрые приметы, оставаясь той наивной школьницей, которая искала свое верное счастье в разросшейся возле школы сирени и тех самых приметах, хотя её неокрепшей душе уже тогда хватало бьющего за край сиянья этого вечного мира:
Что ж до меня… В серьезном или в малом,
Не счастья – о судьбе не привирай! –
Но с той поры всегда тебя хватало,
Сиянье мира, бьющее за край!
Егорова с раннего детства, если не с младенчества, награждена Небесами редким счастьем, имя этому счастью – большой поэтический дар, который благодаря её сомнениям, её невероятной работоспособности в творчестве не канул в небытие, стал бессмертным в её бессмертной любви к людям, матери и отцу, родному Смоленску, к России, к русской поэзии.
В том детстве, где ангел случайно
Про жизнь просиял мне и смерть,
Открылась мне вечная тайна –
Не может любовь умереть!
Тот ангел сидел в изголовье,
Бессмертный в бессмертной любви,
А мама горела любовью
И гладила косы мои.
Но ангел исчез белокрылый,
И в маминой тихой, живой
Любви – над холодной могилой
С седою стою головой.
И не понимаю упрямо,
Как жизнь наша быстро прошла.
Твержу своё детское: «Мама,
Зачем нас любовь не спасла?».
Зачем в слабине человечьей
Мы жизни твоей не спасли,
И смерти ответить нам нечем
По-прежнему, кроме любви.
И горю ответить нам нечем
По-прежнему, кроме забот,
Пока о прощанье и встрече
Тот ангел продрогший поёт.
Тот ангел, как лунь, сизокрылый,
И жизнь повидавший, и смерть,
Поёт над родною могилой:
«Не может любовь умереть!».
Наталья Егорова, обращаясь к поэтам, и, конечно же, к самой себе, пророчески точно написала:
Так ты, поэт, – строкой разя,
В наследство вольных рифм вступая,
Забудь искать во всём себя,
Своей гордыне потакая.
Всему творению родня
Огнём и вечным духом Слова,
Исполнись общего Огня –
И не ищи огня другого.
Она не ищет другого огня, давно пустив в своё сердце поэтический огонь – Огонь Божий. Наталья Егорова не без препятствий и невзгод терпеливо идёт своей нелёгкой творческой дорогой, а значит, дорогой к Небу. Преодолевать жизненные препятствия ей помогает большой, светлый и чистый талант.
Юрий Кекшин, г.Смоленск
Источник: https://denliteraturi.ru/article/7824
